Миллар Фергус

В начале статьи автор описывает исторический контекст IV в. н.э., в котором Иерусалим (в то время римская колония Элия Капитолина) после обращения Константина стал превращаться в христианский город и центр христианского паломничества. Тема статьи связана с неудачной попыткой последнего императора-язычника Юлиана (361-363 г.) восстановить иудейский Храм, разрушенный римлянами в 70 г. Автор задается вопросом: как могло восприниматься это восстановление тогдашним язычеством? Однако кроме Юлиана, ни один язычник не дает ответа на этот вопрос. Ни один иудейский источник также не реагирует явно на замысел императора. Зато христианские писатели описывают разнообразные мотивы, которыми якобы руководствовались Юлиан и иудеи, и приписывают инициативу восстановления Храма то первому, то вторым. Обеспокоенность христиан предполагаемыми мотивами (иудейскими или иудео-христианскими) восстановления и чаяниями, связанными с Храмом, дает о себе знать на протяжении всей поздней античности: то в виде фиктивно-исторических повествований на сирийском языке (таких как, например, письмо, приписываемое Кириллу, Иерусалимскому епископу эпохи Юлиана), то в виде сирийского "Романа о Юлиане", уделяющем много внимания Иовиану, императору-христианину, которого сменил на троне Юлиан. Хотя в действительности ни одна иудейская община не обладала достаточной силой для того, чтобы иницировать восстановление Храма, конкретные свидетельства - изображения Храма на некоторых синагогальных мозаиках - заставляют думать, что обеспокоенность христиан была не совсем беспочвенной. В повествованиях о событиях VII в. можно усмотреть намеки на то, что иудеи пытались восстановить Храм и в период персидского владычества, и после исламского завоевания. Сооружение мечети Harah ash-Sharif прямо на месте прежнего Храма убедительно свидетельствует о том, что память о нем всегда была жива.