Имя Юрия Валентиновича Кнорозова (1922–1999) – выдающегося историка, лингвиста, этнографа – в настоящий момент известно не только в узких академических кругах. На просторах интернета можно встретить большое количество публикаций, в общих чертах рассказывающих о главном достижении советского ученого – дешифровке письменности древних майя. Даже сухое перечисление научных интересов Кнорозова – майянистика, теории коллектива и коммуникации, шаманизм, история заселения Америки – вызывает интерес у людей, не связанных с узкими областями научного знания. Жизнеописание ученого вполне уместно смотрелось бы в серии ЖЗЛ, где его неординарный образ мог быть раскрыт на фоне эпохи.

Тем не менее до недавнего времени не было научной биографии Ю.В. Кнорозова, где не просто перечислялись бы открытия ученого или факты из его жизни, а шла бы речь о методичной работе исследователя, находившегося на стыке нескольких научных дисциплин. Между тем подобная биография позволила бы понять, как функционировала наука, как производилось научное знание в СССР (и в чем заключалась его специфика), какое место занимали ученые в общественной системе и чем оно обуславливалось. Такое исследование приблизило бы нас к пониманию феномена Кнорозова больше, чем самое подробное описание жизненного пути Юрия Валентиновича.

Работа доктора исторических наук Галины Гавриловны Ершовой – профессора, руководителя учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова, основательницы Центра междисциплинарных исследований РГГУ, ученицы Юрия Валентиновича – одна из первых попыток создания полноценной научной биографии ученого. Почти 800-страничная, богато иллюстрированная, состоящая из 18 глав книга повествует о жизни выдающегося историка. Вначале в жанре семейной саги Ершова рассказывает о предках Кнорозова, воззрениях его родителей – представителей интеллигенции, чье мировоззрение сформировалось в раннее советское время, об отношениях в семье, о родных будущего ученого. Далее через описание детства, жизни во время войны и оккупации, зарождения интереса к науке, поступления в МГУ, защиты диссертации автор последовательно ведет читателя к рассказу о Кнорозове-ученом – человеке с мировым именем, дешифровщике письменности древних майя, который сурово смотрит на нас с фотографий.

Однако биографическое описание развивается в соответствии с линией, намеченной автором и выраженной в вопросе, который поставлен в самом начале книги: “Каково это быть гением?” (с. 10). Г.Г. Ершова предлагает следующий ракурс: Ю.В. Кнорозов – это человек, чьи поведение, поступки и научные свершения подчиняются его собственной имманентной логике. Такой взгляд представляет ученого в маске Гения, которая определяет и оправдывает все его действия. Судя по воспоминаниям современников, Ю.В. Кнорозов зачастую прибегал к мистификации своей биографии. “После смерти журналисты все переврут”, – цитирует Ершова своего учителя (с. 9). Сам Юрий Валентинович выстраивал стену между собой и окружавшими его людьми (коллегами, представителями СМИ), пуская их по ложному следу. Отметим, что вообще довольно трудно говорить только о биографии известного ученого, поскольку факты/события его жизни всегда будут рассматриваться на фоне его исследовательских заслуг. В данном случае материал подается в соответствии с представлениями Г.Г. Ершовой о Ю.В. Кнорозове, что не совсем отвечает заявленному научному характеру издания.

В самом начале автор справедливо предупреждает об эклектичности стиля своей работы (с. 21). Первая половина книги содержит несколько беллетристических описаний событий, которые, выражаясь словами Ершовой, являются “историческими реконструкциями”; в качестве источников используются воспоминания племянников Кнорозова, его однокурсников и коллег. Ближе к середине книги, в разделах, где речь идет о дешифровке письменности майя и рассказывается о сфере научных интересов Юрия Валентиновича, повествование приобретает более выдержанный академический характер. В последней части, построенной на личных впечатлениях автора от общения с учителем, просматриваются эпические черты.

Собственный голос исследовательницы на протяжении повествования часто пропадает. Особенно это заметно в первой половине книги, где автор в основном опирается на воспоминания других людей, знавших Юрия Валентиновича. Встраивая эти воспоминания в контекст своих представлений, Ершова пытается подогнать их под тот образ Кнорозова, который ей хорошо знаком. Не случайно лучшая часть книги – это главы, содержащие материалы периода личного общения автора с Юрием Валентиновичем. Так, описание экспедиционной поездки Ершовой на Курильские острова в группе Кнорозова (с. 449–483) читается как увлекательный текст в духе приключенческих романов о золотоискателях. В этот момент автор не пытается создать образ учителя, а просто рассказывает о разных эпизодах своей жизни, связанных с ним. Парадоксально, но в контексте книги такой субъективизм дает больше для понимания личности Ю.В. Кнорозова, чем попытка выстроить его биографию по чужим воспоминаниям. Описания бытовых мелочей, особенностей поведения учителя в упомянутой экспедиции или во время посещения Гватемалы и Мексики создают образ живого, “мирского” Кнорозова, остающегося тем не менее, независимо от ситуации (будь то ночевка в ручье на Курилах [с. 470] или угрозы бандитов в Гватемале [с. 508]), великим ученым.

Отметим, что вышедшая биография ученого может послужить раскрытию нескольких интересных моментов в истории отечественной науки XX в., в первую очередь отслеживанию интеллектуальной динамики в 1940–1980-е годы. Общение Кнорозова с советскими и иностранными коллегами (расшифровка языка майя не могла не вызвать отклика за рубежом), его сотрудничество с несколькими профильными институтами АН СССР – все это позволяет рассматривать книгу Ершовой как возможность оценить интеллектуальные сети советских ученых той поры.

Историк науки С. Крих в своей недавней работе (<em>Крих</em> 2020) проанализировал ряд биографий советских историков древности и разделил ученых на две группы: тех, кто находился внутри “ядра”, или “мейнстрима”, и тех, кто оказался на “периферии”. Диспозиция каждого историка, по мысли С. Криха, определялась не столько лояльностью к власти, сколько сложными тактическими маневрами самих ученых. В этих маневрах, в результате столкновений разных научных точек зрения, обусловленных разным социальным и символическим капиталами, положением в академических структурах, неформальными и формальными научными связями и т.д., рождались научные открытия. В таком контексте история Кнорозова предоставляет богатейший материал для исследователя.

В этой связи к сильным сторонам издания можно отнести публикацию мемуаров людей (см. Приложение), которых Ершова цитирует на протяжении всей книги. Представленные вне искусственного нарративного контекста эти воспоминания позволяют увидеть фигуру Кнорозова с разных сторон, рассказывают о нем разными голосами. Именно в мемуарах можно обнаружить иной взгляд на события жизни и поступки ученого – взгляд, который в основном тексте достаточно трудно обнаружить.

Особый интерес представляет рассказ известного лингвиста и семиотика В.В. Иванова. В годы активного интереса Ю.В. Кнорозова к возможностям кибернетики и компьютерной техники в дешифровке древних языков В.В. Иванов был председателем лингвистической секции Научного совета по кибернетике при АН СССР. В воспоминаниях В.В. Иванова Ю.В. Кнорозов предстает ученым, работающим на пересечении самых разных ветвей знания, а в его биографии отражается путь развития междисциплинарных методов в советской исторической науке того времени. В.В. Иванов отмечает, что обращение Юрия Валентиновича к кибернетике имело, помимо реальных планов по использованию ЭВМ, и другую подоплеку. Ощущение недостаточной формальной укорененности в Институте этнографии (с. 299) подталкивало ученого к исследованиям в других областях знания, к сотрудничеству с другими научными организациями. Об этом, в частности, свидетельствует и его работа в качестве руководителя группы этнической семиотики. В.В. Иванов говорит о научной увлеченности и одновременно прагматичности Ю.В. Кнорозова, замечая, что в этом случае одно не противоречило другому. Мы видим образование интеллектуальных сетей, в которых динамика научной мысли определяет организационное и институциональное развитие академического поля в целом и работу конкретного ученого в частности.

Г.Г. Ершова подробно описывает защиту Кнорозовым диссертации на тему “Сообщение о делах в Юкатане Диего де Ланда как историко-этнографический источник” (1955 г.), после которой ученому была присуждена степень доктора исторических наук минуя степень кандидата наук. Диссертация, содержавшая результаты дешифровки древних текстов майя, стала настоящим событием для мирового академического сообщества. Надо отдать должное автору биографии: скрупулезное рассмотрение всех деталей защиты освобождает это событие от большого количества мифов. Описывая подготовку к защите, Ершова раскрывает не только официальные процедуры, но и закулисные игры. Особое внимание она уделяет роли наставников Ю.В. Кнорозова, выдающихся ученых С.П. Толстова и С.А. Токарева, подчеркивая, что без их помощи академическая карьера молодого ученого закончилась бы так и не начавшись. Так, С.А. Токарев, выступая на защите диссертации, сделал акцент на идеологическом значении работы своего ученика для советской науки и обошел стороной некоторые факты биографии Юрия Валентиновича (пребывание на оккупированной территории во время войны) (с. 256–258). С.П. Толстов, в то время директор Института этнографии, говоря о диссертации Кнорозова, подчеркивал, что защита такой работы повышает статус ИЭ АН СССР. Это еще один пример реального функционирования академических интеллектуальных сетей советского времени.

В заключение можно отметить, что книга Г.Г. Ершовой “Последний гений XX века: Юрий Кнорозов: судьба ученого”, безусловно, заслуживает внимания. Исследовательница на основе своих воспоминаний и воспоминаний современников рисует портрет своего учителя – неустроенного в быту, без административной хватки, неординарного, загадочного человека и великого ученого. Сама биография Ю.В. Кнорозова содержит многочисленные свидетельства отношений центра и периферии, междисциплинарности в советской науке XX в., взаимодействия с западными учеными – и все это может послужить основой для потенциальных исследований.

Работу Ершовой трудно охарактеризовать как научную. Написанная в эклектично-публицистическом стиле книга содержит много отвлеченных размышлений автора о политике и идеологии, а также личных оценок, на основе которых зачастую и выстраивается повествование. Ершова рассказывает о людях, о своем отношении к ним, об их действиях – но этого явно недостаточно: расставляя шахматные фигуры, она игнорирует игровое поле, по сути, определяющее тот или иной ход.

Тем не менее отметим, что такой подход заинтересует историков науки. Книга может стать примером того, как пишется история отдельной области знания, как ученые создают и интерпретируют эту историю. Пристрастный взгляд автора в этом случае может дать больше, чем сухая фактология. Для остальных читателей биография Юрия Валентиновича Кнорозова может стать первым шагом к знакомству с жизнью великого ученого.