Рецензируемая книга – результат многолетнего труда Дени Ганьона, профессора Университета Сен-Бонифаса (Виннипег, Манитоба) и одного из наиболее заметных специалистов по метисам в Канаде. Эта работа в каком-то смысле подводит черту под многолетними изысканиями, которыми он занимался в качестве руководителя исследовательской группы по изучению метисной идентичности в Канаде (Chaire de recherche du Canada sur l’identité métisse) в 2004–2014 гг. Благодаря усилиям Ганьона в XXI в. Университет Сен-Бонифаса стал крупнейшим центром в стране по исследованию этого народа. Немаловажная деталь: это единственный франкоязычный университет на Западе Канады, и традиционно большой упор здесь делался на изучении миноритарных франкоязычных этнокультурных групп за пределами Квебека. Исключением не стали и метисы, значительная часть которых все еще владеет французским языком и проживает на территории Манитобы.

В российской этнологии и канадоведении внимания этой общности уделяется несправедливо мало. Так сложилось, что наших (как, к слову, и канадских) исследователей больше интересуют другие представители коренных народов страны – индейцы и инуиты. Между тем статус метисов точно таким же образом закреплен в конституции Канады (35 статья), а количество “официальных” (имеющих соответствующий статус) членов этого сообщества приближается к 600 000. Прежде чем говорить о книге, нужно сказать несколько слов о самом народе, а также об историческом и политическом контексте, в котором он существует. От прочих этнокультурных групп многонациональной мозаики страны метисы отличаются гибридным аборигенно-европейским происхождением. В большинстве случаев первые представители группы происходили от браков канадских “лесных бродяг” (coureurs des bois) с женщинами из индейских племен: ассинибойнов, сиу, черноногих, степных кри, оджибве и др. Дети от таких браков, находившихся на перекрестке различных культур (французской, шотландской, английской, американской, аборигенной), в конечном итоге стали значительно отличаться как от канадцев европейского происхождения, так и от индейцев. Уже к началу XIX в. можно говорить о существовании отдельной общности метисов в канадских Прериях на территории западных провинций (Манитобы и Саскачевана), обладающих собственной культурой, языком мичифом (michif) и особой идентичностью. «Ни “индейцы”, ни “белые”, ни “между двумя”, ни смесь индейского и белого, в которой можно выделить составляющие: они образуют особый народ, состоящий из нескольких наций и сообществ, которые более или менее насильственно были исключены из процесса основания Канады в конце XIX века» (c. 4).

В своей работе Ганьон уделяет сравнительно небольшое внимание вопросам этногенеза канадских метисов, гораздо больше его интересуют проблемы статуса этой группы, ее политические интересы и современная идентичность. Именно тема самоидентификации народа красной нитью проходит через всю работу. Колыбелью исторической “нации” (Nation Métis) метисов стал район нынешнего Виннипега (долина Красной реки на юге Манитобы). Но подобные группы появлялись не только там, но и на территории всего континента – в Новой Франции, Акадии, по берегам Миссисипи, в Орегоне, в районе Великих озер. Однако именно в районе Красной реки они в XIX в. были наиболее крупной и консолидированной общностью. Конфликт метисов Манитобы с молодым канадским государством привел к двум восстаниям под руководством Луи Риэля, произошедшим в 1869–1870 гг. и 1884–1885 гг. Их подавление имело для народа трагические последствия. Метисам пришлось столкнуться с дискриминацией, потерей коллективных прав и необходимостью скрывать собственную идентичность. Только в 1960-х годах благодаря усилиям политических активистов из различных метисных ассоциаций этой этнокультурной группе удалось вернуться в общественную жизнь Канады и добиться включения в 35 статью конституции страны.

Первая глава “Метисные исследования и теоретическая мысль” (Les études métisses et la pensée théorique) посвящена некоторым теоретическим аспектам и методологическим особенностям работы с “метисным материалом”. Большой интерес здесь представляют мысли автора, касающиеся традиций изучения данного народа в Канаде (особенно в Квебеке), а также его теоретические построения вокруг дефиниции “метис”, которую он интерпретирует расширительно, включая в эту категорию не только потомков метисов с Красной реки, но и выходцев из других сообществ с востока, севера и запада страны. Этот принципиальный для современных канадских метисов вопрос рассматривается и в последующих главах. Особое внимание стоит обратить на предложенную автором типологию метисных групп в Канаде. Ганьон выделяет четыре группы: 1) пять “наций” метисов, состоящих в федеральной организации “Нация метисов Канады” (Metis Nation of Canada); 2) 20 сообществ смешанного происхождения, которые стали объектом анкетирования министерства Юстиции Канады в 2004 г.; 3) сорок непризнанных сообществ, которые оспаривают свой статус в судах; 4) семь индейских ассоциаций, позиционирующих себя как метисы, чтобы получить права коренных народов (с. 12).

Вторая глава – “История и метисы” (L’histoire et les Métis) – рассказывает об исторических вехах и судьбах метисов в Канаде. Длительное время в канадской научной литературе этого народа как бы не существовало, усилиями федерального правительства целая общность была вычеркнута из жизни страны (после подавления восстания 1885 г.). Эта ситуация привела к появлению историографических пробелов и к тому, что история писалась не столько историками, сколько политическими активистами. По крайней мере голос последних звучит гораздо громче, чем голос ученых, начиная с 1960-х годов и вплоть до наших дней. Автор указывает на глубокое противоречие, укоренившееся в канадской историографии и общественно-политической жизни. С одной стороны, сегодня в Канаде существует история, базирующаяся на архивах, предназначенных для производства исторической правды. С другой стороны, все больше можно говорить о зарождении альтернативной истории, основанной на устной традиции и разрозненных эпизодах, часто связанных с личными или семейными событиями. Тем не менее пока что в “официальной истории” страны присутствуют лишь метисы с Красной реки, а все другие метисные группы, несмотря на свое не менее “древнее” происхождение, оказываются на обочине и не признаются государством.

На протяжении всего повествования Ганьон задается вопросом об идентичности современных метисов и их статусе (главы 3–5: “Политика” (Le politique), “Юриспруденция” (Le juridique) и “Возвращение в политику” (Le retour au politique). Эта идентичность базируется не столько на физико-антропологическом смешении индейского и европейского компонентов или на гибридизации культуры, сколько на осознании себя как народа с общим прошлым и общими настоящим и будущим. Важную роль здесь играют константы коллективной исторической памяти – восстания XIX в. под предводительством Луи Риэля – главной “иконы” метисов и отца-основателя Манитобы. Участие предков современных метисов из западных провинций в этих событиях служит важным маркером для данной группы и позволяет ей считать себя “настоящими метисами” (real métis). Для метисов из других регионов страны отсутствие такого маркера автоматически означает исключение из числа “настоящих” и превращение в “других метисов” (other métis) по отношению к выходцам с Красной реки. Сегодня именно потомки этой этнокультурной группы (как англо-, так и франкоязычные) из западных провинций имеют юридические основания считаться коренным народом Канады и пользоваться соответствующими правами. Такое положение оспаривается метисными сообществами из Восточной Канады, не признанными ни организациями, представляющими интересы метисов канадского Запада, ни федеральным правительством. Ганьон подробно рассматривает положение, сложившееся в каждой из провинций и территорий. Особенно подробно он останавливается на группах на востоке страны – в Квебеке, Нью-Брансуике, Новой Шотландии и Онтарио, где наиболее остра проблема с непризнанными сообществами. Во многом такую ситуации как раз и спровоцировало включение метисов в 35 статью канадской конституции, где при этом отсутствовало определение самого термина “метис”. «Признанные, согласно конституции, коренным народом метисы (за исключением поселения в Со-Сент-Мари) тем не менее не получили никаких коллективных прав, согласованных “первым нациям” и инуитам» (с. 130).

<p>Большое внимание автор уделяет взаимоотношениям канадских метисов с государством в лице федеральных и провинциальных властей. Ганьон рассматривает этот процесс в ретроспективе с периода французского колониального господства и момента появления “Королевской прокламации” 1763 г. вплоть до времени работы Королевской комиссии по делам коренных народов (Commission royale d’enqu&ecirc;te sur les Peuples autochtones, 1991–1996). Несомненно, с колониальных времен положение в этой сфере значительно изменилось, но оно до сих пор отнюдь не близко к гармонии. Ряд громких судебных процессов (“дело Поулей”, “дело Дэниэлс” и др.) стали катализатором трансформаций в этой области и, скорее, позитивно повлияли на взаимоотношения федерального правительства и пяти официальных “наций” метисов, состоящих в федеральной организации “Нация метисов Канады”. Но, тем не менее, все это пока что не привело к положительным последствиям для метисов из Восточной Канады.</p>

Конечно, книга “Le statut de Métis au Canada. Histoire, identité et enjeux sociaux” не претендует на всеобъемлющий характер. Многие важные аспекты в жизни этой общности автор обходит стороной, практически не касаясь вопросов этногенеза, языковых проблем, роли женщин в истории метисных сообществ Канады, культуры. Однако работу Ганьона можно с полным правом назвать большим событием в исследовании метисации и метисов в Канаде. В споре об интерпретации дефиниции “метис” автор открыто выбирает определенную точку зрения и заявляет, что метисация в Канаде – это не состоявшийся в прошлом исторический акт, а непрерывный процесс, который продолжается и сегодня. Ганьон не занимает позицию стороннего наблюдателя, который не вмешивается в спор политических активистов друг с другом и с государством, а настаивает на правомочности более широкого (инклюзивного) подхода к концепту “метис”. Разумеется, это не одинокий голос вопиющего в пустыне. Напротив, сегодня в Канаде все больше и больше исследователей обращаются к проблематике метисных сообществ, оказавшихся на обочине истории и вычеркнутых из политической повестки. К числу таких ученых принадлежат, например, С. Майет и М. Бушар, благодаря публикациям которых в последние годы обретают голос “неизвестные” метисные группы из Онтарио и Британской Колумбии.