Повседневная жизнь римлян давно привлекает внимание историков. Первые работы в этой области, важнейшие из которых до сих пор сохраняют свою актуальность¹, увидели свет еще в XIX в., задолго до настоящего расцвета популярности истории повседневности, но они были посвящены главным образом периоду Ранней империи². Поздняя античность, напротив, лишь недавно получила признание в качестве исторической эпохи, обладающей самостоятельной ценностью для изучения³, и, как следствие, повседневная жизнь людей того времени до сих пор не становилась предметом полноценного исследования.

Рецензируемая монография имеет целью восполнить этот пробел. Хотя это не первая и не единственная работа, посвященная позднеантичной повседневности⁴, среди немногих других она выделяется прежде всего своим широким географическим охватом, учитывающим созданные в самых разных областях империи источники. Ее автор – американская исследовательница из университета штата Огайо, профессор Кристина Сесса. Она специализируется главным образом на истории позднеантичной религии и культуры, о чем говорит ее первая книга, посвященная формированию власти римского папы в позднеантичной Италии⁵.

Монография состоит из введения, шести глав и приложения, в котором кратко излагаются основы позднеримской хронологии и денежной системы. Работа построена по характерному для такого рода исследований плану: сначала идут три главы о жизни людей в городе и за городом, в них описывается облик сельской и городской местности и обусловленная им деятельность людей; затем автор переходит к домохозяйству как основной ячейке общества того времени, рассказывает о семье, браке, детстве и воспитании детей, а также домашнем рабстве. Здесь же идет речь о внешнем и внутреннем устройстве жилых помещений и содержании домашнего хозяйства: приготовлении и употреблении пищи, сне, досуге, мытье, стирке и даже об утилизации отходов. Четвертая глава посвящена роли государства в жизни людей. В ней исследуются важнейшие институты, посредством которых государство наиболее тесно соприкасается с частной повседневностью: служба в армии и поддержание правопорядка в городах, судопроизводство, налогообложение и транспортная система. Следующая глава, «Тело и разум», повествует о позднеантичной медицине, представлениях об устройстве организма, о болезнях и их лечении, о сексе и других формах физической любви, одежде и украшениях, прическе и косметике, и несколько неожиданно – о высшем образовании римской элиты. Последняя, шестая, глава посвящена тому, что этнологи называют проживаемой религией, то есть совокупности каждодневного опыта и духовных практик людей. В рамках четырех основных конфессий поздней античности – язычества, христианства, манихейства и иудаизма – Сесса рассказывает о той стороне духовности людей, которая часто остается в тени догматических споров и конфликтов на религиозной почве. В центре ее внимания домашние культы, астрология, религиозные торжества, суеверия, а также волшебные амулеты с гравированными на них защитными заклинаниями и подобные вудуистским глиняные куклы – артефакты любовных чар. Здесь идет речь и о похоронных обрядах. Учитывая основную специализацию автора, неудивительно, что именно эта глава получилась наиболее увлекательной и запоминающейся.

Несмотря на то, что перед нами, вне всяких сомнений, работа профессионального историка, особенности такого рода исследований, а скорее самих источников, которые редко позволяют восстановить действительность с фотографической точностью, иногда вынуждают автора прибегать к умозрительным заключениям, основанным на общих представлениях об исторической эпохе, но не подкрепленным сведениями из текстов. Кроме того – хотя это и объясняется характером работы, которую автор определяет как предназначенную главным образом для студенческой аудитории (с. 18) – в книге подчас не хватает ссылок, позволяющих отличить данные источников от авторских предположений. А те ссылки, что имеются, как это нередко бывает в американских изданиях, вынесены в конец главы. Другая характерная черта исследований повседневной истории, часто вызывавшая критику со стороны специалистов, заключается в преимущественно описательном, а не аналитическом характере таких работ. Сесса признает это, говоря, однако, что начиная с 1990-х годов историкам повседневности удалось реабилитировать свой метод (с. 4). К сожалению, ей самой это удается не всегда. Так, например, она утверждает, что в V–VI вв. палестра (помещение для физических упражнений в составе римских терм) перестает применяться по назначению, но не предлагает читателю никаких соображений о том, с чем это могло быть связано (с. 66), и ничего не говорит о ее новой роли. Еще один пример: Сесса пишет, что на Востоке богатые римляне предпочитали свои городские жилища загородным виллам, и это в самом деле подтверждается данными археологии, которые свидетельствуют о гораздо лучшей сохранности сельских вилл на Западе (с. 112), связанной с их активным использованием. В этом случае мы снова не находим предположений о возможных причинах этого явления. Впрочем, таких примеров не слишком много, и в основном автор старается объяснять произошедшие изменения.

Внимания заслуживает и такая особенность монографии, как взгляд на явления позднеантичной повседневности сквозь призму актуальных для современной Америки представлений о важнейших проблемах, стоящих перед обществом и государством, в связи с очередным витком борьбы с неравенством и дискриминацией, известным в России как «новая этика». Так, автор отводит несколько страниц рассказу о повседневной жизни людей с ограниченными физическими возможностями, который вошел в главу «Тело и разум» (с. 174). Показателен и небольшой раздел о переработке отходов – сюжет, о котором привыкший к иной реальности российский исследователь скорее всего и не подумал бы (с. 75). Иной парадигмой мышления объясняется повышенное внимание Сессы к положению женщины в патриархальном позднеантичном обществе, уклад которого подчас открыто осуждается: она прямо называет двойными стандартами правовые нормы и обычаи, регулирующие, например, внебрачную связь, указывая на то, что понятие «измена» (adulterium), как и соответствующее наказание, применялось лишь к женщине, тогда как мужчина в аналогичной ситуации наказывался лишь за разврат (stuprum) (с. 92–95). С одной стороны, такой подход, обусловленный, конечно, особенностями культурного кода, позволяет обратить внимание на те проблемы, которые были бы незаметны при ином взгляде на вещи. С другой стороны, он чреват анахронизмами и искажением действительности: двойными стандартами некоторые римские нормы можно называть лишь с точки зрения современных западноевропейцев или североамериканцев, которые, по крайней мере в теории, стремятся в равной степени уважать права обоих полов. Для римлян такое положение дел было нормой, а не требующим осуждения и исправления социально-этическим дефектом.

Несколько замечаний по поводу организации материала и его подачи. Это единственное исследование такого рода, в котором сделана попытка охватить римский мир целиком, что, безусловно, делает честь автору. Среди источников как письменные (нарративные, нормативные, документальные, эпистолярные, а также эпиграфические) памятники, так и многочисленные данные археологии и артефакты из музейных собраний, которые предстают перед глазами читателя благодаря богатому (но, к сожалению, черно-белому) иллюстративному материалу, оживляющему книгу. Каждая из шести глав начинается с описания эпизода из жизни одного или нескольких героев, призванного проиллюстрировать повседневность позднеантичных римлян в разных концах империи. Иногда складывается впечатление, что западный материал представлен не так широко, как восточный (например, не упоминается Цезарий Арелатский, чьи проповеди содержат ценные сведения о повседневной жизни галло-римлян того времени⁶), однако это, скорее всего, объясняется тем, что источники, происходящие с Востока, в целом более информативны с интересующей автора точки зрения – чего стоит один только архив Апионов! Между тем, описывая городскую жизнь, Сесса не ограничивается рассказом о крупных восточных городах, но обращает внимание и на Запад, причем не только на Рим, но и, например, на Арль, Брешию, Милан, Равенну и некоторые другие города, часто в связи с расположенными в их округе и хорошо изученными археологическими комплексами.

Пятая глава монографии посвящена в основном телу человека – его врачеванию, сохранению, удовлетворению; однако здесь же неожиданным образом находит свое завершение раздел об образовании, несмотря на то, что о первых школьных занятиях упоминается уже в третьей главе, где речь идет о домашнем хозяйстве. Хотя логика такой структуры объяснима, из-за образовавшегося разрыва в повествовании раздел выглядит нестройным, чего можно было бы избежать, поместив его целиком в пятую главу, а во второй лишь упомянув о первых занятиях детей в родительском доме. Кроме того, автор совершенно игнорирует особенности системы образования, сложившейся при Юстиниане, а ведь его эпоха попадает в заданные хронологические рамки (с. 1–2)⁷. По-видимому, именно с этим связано парадоксальное утверждение о том, что студенты того времени не изучали императорские кодификации. Между тем, достаточно открыть вводную часть Институций Юстиниана, чтобы убедиться, что это совсем не так.

Книга содержит ряд других мелких недочетов, о которых уместно сказать в рецензии, хотя они не снижают общий уровень работы. Так, о питании, которое во все времена было важнейшей частью повседневной жизни человека, в рецензируемой монографии говорится весьма подробно (с. 33–42; 120–121). При этом, как это иногда бывает в ее книге, автор не отслеживает те изменения, которые произошли в диете римлян к концу императорской эпохи, хотя они неплохо изучены. На некоторые из исследований, прямо или косвенно затрагивающих эту проблему, Сесса указывает в библиографии к главе о городской жизни⁸, однако другие – и среди них замечательная работа М. МакКормика о позднеримской и раннесредневековой экономике⁹ – оставлены без внимания¹⁰. Кроме того, обойдены вниманием несколько важных аспектов повседневной жизни, без рассказа о которых ее сложно помыслить. Так, упущена из виду материальная сторона письменной культуры позднеантичного общества: хотя автор и упоминает о заклинаниях, начертанных на свинцовых табличках (с. 220–221), почти ничего не говорится о куда более распространенном использовании не только папируса и пергамена, но и покрытых воском дощечек и деревянных пластин, а также соответствующих инструментов для письма, причем как при обучении детей, так и в быту взрослых самого разного социального статуса¹¹. Другой пример: хотя Сесса и упоминает о церемонии признания новорожденного членом семьи и даровании ему имени, ни слова не сказано о самой традиции имянаречения, а ведь она значительно изменилась к позднеантичному периоду, когда от упорядоченной классической трех- или четырехчастной схемы практически ничего не осталось. С этим напрямую связан и вопрос о языке. Специалистам, конечно, известно, что Римская империя отнюдь не была монолингвистическим государством, но, вероятно, следовало упомянуть, что, помимо латыни, которая к тому же имела значительные региональные и социальные различия¹², и греческого, население империи говорило еще и на сирийском, армянском, арамейском, еврейском и коптском языках, а также на различных кельтских и германских наречиях (прежде всего готском) и некоторых доримских языках Иберии или Иллирии¹³. Несмотря на то, что общение является неотъемлемой частью повседневной жизни людей, Сесса по какой-то причине не упоминает о лингвистическом разнообразии позднеантичной эпохи.

Несмотря на некоторые недоработки, основная задача монографии все же была успешно выполнена: она дает общее представление о том, как жили люди поздней античности, позволяет узнать, о чем они думали, чем дорожили и чего боялись, как работали и учились, во что одевались, как спали, ели, пили и развлекались. Внимание автора к разнообразным аспектам повседневной активности людей дает возможность даже неподготовленному читателю разобраться в бытовой жизни римлян и скорректировать устоявшийся в школьном и университетском преподавании акцент на политической, социально-экономической и религиозной истории позднеримского мира. Кроме того, хотя подавляющее большинство специалистов, которых заинтересует работа Сессы, способно прочитать ее на языке оригинала, книга написана столь увлекательно, что может быть по достоинству оценена и широкой аудиторией, которой она и предназначена. Она, бесспорно, заслуживает перевода на русский язык, особенно учитывая то, что это единственное в своем роде разностороннее исследование позднеантичной повседневности.