Везде
Bargut Oboo in Eastern Mongolia
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Bargut Oboo in Eastern Mongolia
Annotation
PII
S086954150012352-7-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Bair Gomboev 
Affiliation: Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies of the Siberian Branch, Russian Academy of Sciences
Address: 6 Sakhyanovoy Str., Ulan-Ude, 670047, Russia
Edition
№5
Pages
95-109
Abstract

The focus of the article is description and identification of individual sacral objects (oboo) in Eastern Mongolia, venerated by the residents of the Bargut somon Gurban Zagal (Gurban Zagal sum, in Mongolian) of the Dornod Aymak. The research draws on the outcome of fieldwork carried out in Gurban Zagal in August 2019. Among the Bargut cult places and local traditions of worship identified, there are the sacred mountains of Tsagaan-chuluutai, or “White Stone” (Tsagaan Chuluutai oboo, in Mongolian), and Delger-munh, or “Eternal Prosperity” (Delger munh oboo, in Mongolian). An examination of traditional religious representations of the Barguts of Eastern Mongolia shows once again that the ethnic history and cult rites of the Barguts correlate with the religious-ritual system of the Buryat in the context of Mongolian traditional culture. As the field data demonstrate, in ritual practices in some places of residence of the Barguts of Eastern Mongolia, there is no special mention of “host spirits” of the Barguzin Valley and the Olkhon Islands located in Bargujin-Tokum – the historical homeland of the Barguts.

Keywords
Barguts, bargut cult places, oboo, sacral space, somon Gurban Zagal, Bogdo-uula, Barhan-uula
Acknowledgment
This research was supported by the following institutions and grants: Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation [AAAA-A17-117021310268-2]
Date of publication
28.12.2020
Number of purchasers
8
Views
454
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Баргуты – одно из кочевых племен монгольского народа с древней историей. В ранних письменных памятниках эпохи государства Тан можно найти упоминания о баргутах. Материалы свидетельствуют о том, что основу формирования этого этноса составили кочевые племена ба-йе-гу и хорихан, обитавшие в древности у горы Носа (Хинганский перевал) в бассейне р. Уда (Тувшиннима 2008: 102).
2 Этнические общности, именуемые баргутами, в настоящее время компактно расселены в пределах современного Хулун-Буирского аймака Автономного района Внутренняя Монголия Китайской Народной Республики (далее – АРВМ КНР), расположенного в западной части Северо-Восточного Китая на границе с Россией и Монголией. Всего на территории АРВМ КНР проживают представители более чем 30 национальностей (этнических групп). Некитайцы (неханьцы) составляют примерно 12% населения, среди которого преобладают, безусловно, монгольские группы (из них: монголов – 173 тыс. человек, баргутов – 60 тыс., бурят – 7632 человека).
3 Баргуты Хулун-Буира делятся на старых (монг. хуушан барга) и новых (монг. шэнэ барга) баргутов. Численность первых не превышает 20 тыс. человек. В основном они сосредоточены в рамках самостоятельного административно-территориального образования старых баргутов (Хуушан барга хошуу) с центром в г. Баян Хурэ (Баян Хурээ балгас). Новые баргуты, общей численностью 40 тыс. человек, проживают в двух хошунах: в Восточном хошуне Новой Барги (Шэнэ Баргын Зуун Хошуу) с центром в г. Амгалан-Булаг и в Западном хошуне Новой Барги (Шэнэ Баргын Баруун Хошуу) с центром в г. Алтан-Эмээл (Там же: 6).
4 В ходе наших полевых исследований выяснилось, что сами представители этой этнической группы утверждают, что баргуты, проживающие в Восточной Монголии (сомон Гурбан Загал), являются выходцами из Северо-Восточного Китая – территории основного этнического ядра баргутов (Хулунбуирский аймак АРВМ КНР). Часть их, переселившаяся в Монголию в Дорнодский аймак с административным центром в г. Чойбалсан, образовала одноименный сомон Хулунбуир. Сегодня баргуты Монголии компактно проживают на востоке страны в сельских поселениях Гурбан Загал1 (в 800 км от столицы) и Хулунбуир (в 500 км от столицы).
1. Сум – сельская административно-территориальная единица в Монголии. В Бурятии в советское время подобное образование называлось c(h)омон и представляло собой центральную усадьбу того или иного коллективного хозяйства.
5 В работе монгольского исследователя Б. Балдана есть сведения о том, что предки баргутов сомона Гурбан Загал жили между озерами Хулун и Буйр в долине р. Оршун (Оршун гол). Именно оттуда в 1916 г. под предводительством Манлай-батора Дамдинсурэна 340 человек (87 семей) перекочевали в Монголию в сомон Гурбан Загал (Балдан 2016: 36). Характеристика отдельных групп баргутов, их основные миграции в контексте этнической истории монголов и бурят подробно рассмотрены в работах этнографа Б.Р. Зориктуева (Зориктуев 2011, 2013).
6 Актуальность исследования. Историография. Актуальным представляется изучение баргутского традиционного мира через сакральные объекты. Значительная часть культовых мест находится на северо-востоке АРВМ КНР (в пределах Хулунбуирского аймака), некоторые расположены в восточных областях Монголии (в пределах Дорнодского аймака). Наше исследование отвечает современным этнографическим тенденциям, характеризующимся ростом интереса к локальной обрядовой традиции групп, находящихся вдали от основного этнического ядра, в частности, к историческим корням и традиционной культуре баргутов. По словам руководителя баргутской общины Монголии Ж.Л. Гомбо, “все это просто обязывает проводить исследования в любом формате, продолжать встречи с представителями баргутских этнических групп”. Ж.Л. Гомбо утверждает, что на сегодня общая численность баргутов Монголии и Внутренней Монголии КНР приближается к 95 тыс. человек (ПМА 2019б).
7 В других частях мира статистика по баргутским этническим группам не ведется, есть только отдельные упоминания о них в научной литературе (Тувшиннима 2008: 102; Нанзатов 2016). На территории России в Байкальском регионе проживают потомки баргутов – хори-буряты (бур. хори-буряадууд), их насчитывается более 100 тыс. человек. Хори-буряты (хоринцы) являются одним из четырех основных племенных образований бурятского этноса наряду с булагатами, эхиритами и хонгодорами.
8 Материалы по этнографии баргутов рассматривались многими учеными в целом ряде научных публикаций, особенно плодотворным в этом отношении был период с 1990 по 2018 г. В это время достаточно широко освещались вопросы этнической истории, этнографии разных групп баргутов, их этнокультурного взаимодействия (Нимаев 2000; Зориктуев 2011, 2013; Ванчикова, Миягашева 2017; Тувшинням 1985; Өлзий 1999; Баярдалай 2009); в Улан-Удэ в 2016 г. состоялась научная конференция, посвященная изучению исторического, культурного и духовного наследия баргутов (Базаров 2016); в 2018 г. вышла книга монгольского исследователя Т.Г. Мягмарсамбуу, в которой рассматривались религиозные представления баргутов, подробно описывались культы неба, огня и онгонов-заяач (Мягмарсамбуу 2018). Изучению обрядовой практики, распространенной по большей части в виде культа обоо (монг. овоо) в культовых местах Монголии и Бурятии, были посвящены публикации многих монгольских и российских ученых (Галданова и др. 1987; Абаева 1992; Цэрэнсодном 1997; Ганболд 2001; Жуковская 2002; Цэрэнханд 2012; Бадамхатан, Цэрэнханд 2012).
9 Баргузинская долина: этнокультурные взаимовлияния. Особое место в изучении этнической истории баргутов позднего Средневековья (IX–XV вв.), исторических корней их взаимодействия с бурятами и миграции племен солон-баргутов и аба-хорчинов занимает Баргузинская долина (Республика Бурятия). На ее территории расположен сакральный объект Тэбтээхэй на священной горе Бархан-уула – согласно мифологическим воззрениям баргутов, местопребывание их легендарного предка Баргу-батора (Гомбоев 2006: 163, 174). В последние годы особая важность Баргузинской долины как исторической прародины баргутов подтверждается активным посещением ее сакральных объектов (Бархан-уула и Гульмакта) представителями разных групп этого этноса не только из России, но также из Китая и Монголии (ПМА 2015).
10 В одной из своих работ известный этнограф Т.М. Михайлов, говоря о священных в традиционной культуре бурят местах в Баргузине и Кижинге, связывал их с баргутскими культовыми местами и объектами (Барагхан, Буха-шулуун, Чесанское обоо). К примеру, автор, упоминая Чесанское обоо, приводит шаманский гимн-дурдалга:
11 Бажир-тэнгри байратнай,
12 Барга-монгол утхатнай,
13 Гужир-тэнгри гуйдэлтнай,
14 Гуни-монгол шижемтнай.
15 Местопребывание ваше – Бажир-тэнгри,
16 Происхождение ваше – Барга-монгол,
17 Волшебство ваше от Гуни-монголов (Михайлов 1980: 228).
18 Легендарный Баргу-батор оставил глубокий след в истории и традиционной культуре Баргузина. Его имя запечатлено в топонимике, мифологических воззрениях и фольклорных преданиях края (Гомбоев 2006: 159–160). При этом следует отметить, что в Баргузинской долине сейчас проживают в основном представители эхиритских родов. Из восьми устоявшихся бурятских родоплеменных образований (hэнгэлдэр, шоно, абзай, баяндай/эхириты, хурамша/булагат, эмхэнууд/примкнувший род, галзуты/хори, сэгэнуты) прямое отношение к баргутам (старым и новым) имеют только хори и сэгэнуты. Вместе с тем, судя по родословным и этногенетическим легендам, все бурятские племена и родовые подразделения, в т.ч. некоторые монгольские рода, имеют общего предка – Баргу-Батора (Адъяа 2015). Не будем отдельно останавливаться на вопросах древней истории, этногенеза и этнической истории баргутов и бурят, поскольку эти темы детально рассматривались в работах Д.Д. Нимаева (Нимаев 1993), Б.Р. Зориктуева (Зориктуев 2011) и П.Б. Коновалова (Коновалов 2016). Что касается групп барга-монголов, то здесь необходимо упомянуть статью Х. Содномцэрэна (Содномцэрэн 2016: 24).
19 Многолетние исследования автора настоящей статьи, посвященные сакральным объектам в Бурятии (Гомбоев 2006: 157–187), позволяют говорить о некотором взаимовлиянии баргутов и бурят в мифологических сюжетах и обрядовых действиях, в частности, о роли (и отражении) фигуры “первопредка”, легендарного Баргу-батора, в формировании системы сакрализации и в процессе окультуривания сакральных пространств в Баргузинской долине и на трансграничных территориях.
20 По утверждению известного археолога Е.А. Хамзиной2, изучавшей древнюю историю Баргузинской долины, потомками древних баргутов могли быть представители эвенкийских родов, ранее проживавших в нижнем течении р. Баргузин, в верховьях р. Ина (низовские эвенки). От них баргуты унаследовали основные антропологические черты: высокий рост (үндэр бэетэй), светлую кожу (сагаан шарайтай) и высокий нос (үндэр хамартай); именно эвенки – автохтоны восточного берега Байкала.
2. Этой информацией ученый-археолог Е.А. Хамзина поделилась в личной беседе с автором статьи в Улан-Удэ в 2009 г.
21 Историко-археологическое изучение древних культур. Характеристика баргутов Восточной Монголии невозможна без обзора историко-археологического изучения древних культур на данной территории. Так, в 70–80-х годах XX в. экспедиции под руководством известного монгольского археолога Д. Наваана выявили и датировали от 60 до 70 погребений (эпоха бронзы, ранний железный век; 3000–1000 лет до н.э.) (Наваан 1980: 60). По данным Д. Наваана,
22 в большинстве своем могильники на восточной стороне имеют вертикально поднятый камень. Подобные камни распространены во многих местах Восточной Монголии. Например, в радиусе 100 км от рассматриваемого нами религиозного объекта Цагаан Чулуутай – священной горы “Белый камень”, находится большое количество похожих могильников вокруг священной горы Дуулга (Дуулга обоо), что недалеко от сомона Жаргалтхаан в Хэнтийском аймаке (Там же: 72–73).
23 Похожий могильник был обнаружен возле культового места “Белый” (монг. Цагаан обоо) вблизи сомона Хулунбуир Дорнодского аймака на северной стороне р. Керулен. По утверждению Д. Наваана, здесь располагался один из пяти городов киданьской империи (монг. Хэрлэн Барс хот) (Там же).
24 Российский археолог П.Б. Коновалов, рассматривая фотографии, сделанные автором настоящей статьи в сомоне Гурбан Загал, подтвердил, что на них изображены плиточные могилы и что надписи соответствуют датировке, данной Д. Навааном3.
3. Из личной беседы с российским археологом, д. и. н., профессором Прокопием Батюровичем Коноваловым.
25 По описанию Д.С. Дугарова, памятники-захоронения в Восточной Монголии представляли собой неглубокие четырехугольные ямы, обставленные изнутри большими неотесанными каменными плитами, торчащими над поверхностью земли в виде прямоугольных высоких оградок. При этом крайние камни продольных стенок на головной стороне могилы были выше остальных и иногда достигали 3 м в высоту (Дугаров 1991: 14). Согласно нашим материалам, подобные могильники встречаются в культовом месте “Белый камень” (Цагаан Чулуутай обоо) и у священной горы Хонгор (Хонгор уул) недалеко от сомона Гурбан Загал (ПМА 2019а).
26 Г. Сухбаатар в своей работе упоминает о культовых традициях, характерных для Дорнодского аймака Монголии. Так, представители племени тоба во времена правления Таньшихуая (II в. н.э.) занимали правую часть этой территории (в настоящее время эти земли простираются от Дорнодского до Кобдоского аймака) (Сухбаатар 1971: 27). Как указано в материалах, “сяньбийцы проводили массовый обряд поклонения Небу в местности Жаоле с участием всех этнических групп, включая тоба. Время моления попадало на последний месяц весны” (Там же: 137). В работе другого монгольского исследователя Ч. Далая упомянуты публикации китайских и японских ученых о монгольском и баргутском шаманизме (Далай 1959: 5–6) – по мнению автора, эти отрывочные сведения оказались весьма содержательными4.
4. Имеются в виду следующие источники: книга “Хөлөн буйрын хураангуй түүх” (“Краткая история Хулунбуира”), в которой есть сведения о шаманстве у баргутов, дагуров, солонов; работа японского ученого Намио Эгами, где упоминаются расшифровки названий культовых мест и местностей (1942 г.); работа японского историка Мурада “Юань улсын бөөгийн мөргөл” (“Шаманство в период династии Юань”) (1935 г.); работа Исибаш “Шаманство в Пекине” (о проведении монголами шаманских обрядов); работа Камимаки “Солон үндэстний нийгэм” (“Национальная община Солонов”).
27 Сомон Гурбан Загал: современная ситуация. По данным местной администрации, сомон Гурбан Загал был создан в 1931 г., его население на сегодня составляет 1431 человек – 701 мужчина (49%) и 730 женщин (51%). Местные жители говорят, что до 1990-х годов в данном поселении насчитывалось более 2,5 тыс. человек. В конце XX – начале XXI в. многие переехали в аймачные центры; молодежь предпочитает большие города. В сомоне Гурбан Загал проживают представители многих этнических групп Монголии. По словам информантов, здесь есть баргуты (1/4 часть), халха-монголы (больше половины), а также дариганга, хатагины, дурбэты и др. Есть представители и бурятского этноса (одна женщина с ребенком, узнав, что я из Бурятии, перешла на бурятский язык) (ПМА 2019а).
28

Рис. 1. Местные жители сомона Гурбан Загал Дорнодского аймака, 2019 г. (фото автора)
29 Происхождение названия сельского поселения “Гурбан Загал”, по словам информанта Дархижавын Туула, с которым солидарны и другие местные жители, связано со “священными лошадьми” Чингисхана. Слово загал имеет несколько значений, обычно оно используется при обозначении животных, у которых есть пятна на шее и на лопатках, а грива, хвост и хребет более темного цвета: загал ехэ буга – “большой с темным хребтом изюбр”; загалтай морин – “конь с темными полосами на лопатках” (БРС 1973: 242–243). Таким образом, что это за “священные лошади”, остается загадкой: либо кони Чингисхана были с темными полосами на лопатках и считались божественными, либо он охотился на диких животных подобной масти. У слова загал есть еще одно значение, но оно связано с эпическими улигерами (обычный запев): например, загал эреэн гүрөөhэнэй инзаган байха сагта (“когда еще исполинский изюбр был мараленком, говорят”). Об этом значении подробно говорится в работе Д.С. Дугарова. По его мнению, в монгольском и бурятском языках словом загал обозначается сложный мифологический образ богатырского крылатого небесного коня. Ученый приводит в пример народную песню хори-бурят о двух скакунах (Дугаров 1991: 66). Эту же песню автор настоящей статьи записал от Нимы Шагдарова5, знатока народных песен в Кижингинской долине:
5. Мы согласны с мнением знатока бурятского фольклора и исполнителя народных песен Нимы Шагдарова (Кижингинский р-он, Бурятия), который утверждал, что данная песня является очень древней бурятской песней, основанной на реальных событиях, связанных с охотой. Можно предположить, что упоминание исторического персонажа, Чингисхана, – фольклорное напластование более позднего времени.
30 Зээргэнтэ гэгшын шилэдэ (-доо),
31 Зэрэлиг буга дуулдана (-ноо),
32 Зэргэшхэжэ ябахада (-доо),
33 Шэнгэсэй хоер загал лоо!
34 В окрестностях Зээргэнтуя
35 Слышен рев диких маралов,
36 Идут друг другу мешая,
37 Два марала Чингисхана (пер. мой. – Б.Г.) (ПМА 1993).
38 Таким образом, мы можем предположить, что слово загал уходит корнями к ранним периодам истории края. В доказательство этому Д.С. Дугаров приводит высказывание академика Н.Я. Марра о том, что слова, первоначально означавшие оленя, затем стали обозначать коня (Дугаров 1991: 74). Очевидно, что любой предмет или событие, связанное с исторической личностью или традиционным видом деятельности (напр., охотой), воспринимается как объект сакральный, относящийся к эпическому времени.
39 По нашим наблюдениям, поселение Гурбан Загал довольно разбросанное, особой планировки улиц и домов не просматривается; из социальных объектов здесь функционируют школа, клуб, музей, больница. Среди достопримечательностей можно выделить два небольших памятника: легендарному герою монголов и баргутов Манлай-батору Дамдинсурэну (перед сельским музеем) и женщине с ребенком (на территории больницы). К северо-западу, в 1,5–2 км от поселения находится маленькое озеро, рыба там не водится, и люди не купаются. Согласно рассказам местных жителей, вокруг села есть несколько объектов, имеющих особое историко-культурное значение: памятник Хоцоог (монг. Хоцоогийн гэрэлт хөшөө), скала Ухэр Чулуутын (монг. Үхэр Чулуутын гэр хад), возвышенность “Большевик” (монг. “Большевик” толгой), керексур Хадан хов (монг. Хадан ховийн хиригсуур), культовый комплекс Баян Эрхитий (монг. Баян Эрхитийн сумийн туурь), гора-пещера Агуй, памятник герою Монголии Манлай-батору (монг. Манлай баатарын хөшөө), древнее захоронение Цагаан Чулуутай (монг. Цагаан чулуутын эртний булш), святой источник Хэрээтий (монг. Хэрээтийн рашаан), колодец Чингисхана (монг. Чингисийн худаг), культовая гора Хонгор (монг. Хонгор уул), священная гора “Небесный конь” (монг. Загал уул), святилище Манлай батора (монг. Манлай баатарын онгон). Все объекты, в т.ч. сакральные, входят в туристический маршрут сельского поселения (ПМА 2019а). На одном из камней древнего захоронения Цагаан Чулуутай для приезжих размещен информационный стенд на гранитной доске, который оформлен администрацией сомона Гурбан Загал.
40 Сакральные объекты баргутов Северо-Восточного Китая и Монголии. Согласно фундаментальным исследованиям Б.Р. Зориктуева,
41 у старых баргутов сохраняется общая генеалогия, которая ведется от мифического антропоморфизированного первопредка Буурал-Дайчина, единый язык, единые обычаи и традиции, общее для всего племени сакральное место для жертвоприношения духам – Төв Өлзийт обоо. Все эти факты говорят о том, что баргуты, как будучи в XIII в. около Байкала, так и ко времени переселения в Хулун-Буир были консолидированы в племенную общность (Зориктуев 2013).
42 Наряду с этим привлекает внимание еще одна немаловажная деталь, отмеченная автором: в традиционных религиозных верованиях современных баргутов сохраняется связь с исторической родиной старых баргутов. Б.Р. Зориктуев пишет:
43 …старые баргуты, хоть и смутно, но все же помнят свою бывшую родину, которая находилась на восточной стороне Байкала и называлась Баргуджин-Токумом (Баргужин-Төхөм). В старину на обоо шаман старых баргутов, обращаясь к божествам, произносил: “Хатан эхэ Баргужин, хаан эсэгэ Байгулжин” (“Царица-мать наша – Баргузин, царь-отец наш – Байкал”). Шаманские призывания начинались словами “Байгал хаан эсэгэ манай, Баргужин хатан эхэ манай” (“Отец наш – царь Байкал, мать наша – царица Баргузин”). Кроме того, у старых баргутов сохранились воспоминания об острове Ольхон, о баргузинской горе Бархан, у них существует обычай ставить конские седла передней стороной на северо-запад по направлению к Байкалу. Смысл обычая таков, что старые баргуты не забывают свою древнюю родину и когда-то должны туда вернуться (Зориктуев 2013).
44 В качестве дополнения следует привести пример почитания культового места Төв Өлзийт обоо, зафиксированного С.Б. Миягашевой в Хулунбуирском аймаке АРВМ КНР. Она пишет: «…в народе это обоо называют “Амбан (Амбаа) обоо”, что в переводе с маньчжурского означает “Большое, Великое обоо”. Төв Өлзийт обоо находится на вершине горы Баягхатын Тариата Уула, расположенной недалеко от р. Хайлар» (Миягашева 2016: 39). Подчеркнем, что баргуты Китая действительно считают своей исторической родиной Баргузинскую долину, они посещают ее и проводят отдельные обряды и моления, посвященные духам-хозяевам долины, в частности, у священной горы Барагхан (Бархан-уула) и на сакральной территории Гульмакта6.
6. Отметим, что теперь это баргутское культовое место, хотя до недавнего времени оно считалось священным местом для представителей бурятского рода hэнгэлдэр.
45 Известны две формы проведения обрядов жертвоприношения: общественные, организуемые представителями шаманских организаций Баргузинской долины, – в них могут принимать участие все желающие, и семейно-родовые – с приглашением только зарубежных гостей – приезжих баргутских шаманов и представителей их родов (ПМА 2015).
46 Информация о культовых местах баргутов, которую нам удалось собрать в ходе наших полевых исследований в сомоне Гурбан Загал, предельно скудна, иногда противоречива. При этом надо иметь в виду, что даже те священные места, которые мы выявили, могут быть территориальными сакральными объектами, общими для всего местного населения независимо от этнической принадлежности. По сведениям информантов, культовые места в окрестностях сомона Гурбан Загал (Цагаан Чулуутай обоо, Хонгол уул, Дэлгэр мунхэ обоо, Баян Эрхэтийн обоо) раньше считались общемонгольскими. Баргуты, живущие на территории сомона, приходят/приезжают поклониться священным объектам не чаще двух раз в год (весной и осенью).
47 В сопровождении информантов Ч. Батдэлгэра (30 лет, халх, по матери барга), Д. Доржбаатара (51 год, барга), С. Галбадраха (34 года, хатагин халх, по матери барга) и Д. Гомбодоржа (31 год, эрхит халх) нам удалось осмотреть культовые места Гурбан Загала. Обрядовый комплекс включает в себя два природных объекта: “Белый камень” (Рис. 2) и “Гора Хонгор” (Рис. 3), причем последняя состоит из большой (Ехэ Хонгор уул) и малой (Бага Хонгор уул) гор, у подножия которых расположены плиточные погребения хуннской эпохи (подробнее см.: Наваан 1980).
48

Рис. 2. Культовое место “Белый камень” (Цагаан Чулуутай обоо), 2019 г. (фото автора)
49

Рис. 3. Плиточные могилы у подножия священной горы Хонгор (Хонгор-уул обоо), 2019 г. (фото автора)
50 По словам информантов (ПМА 2019а), обряд поклонения этим двум объектам проводят в начале июля в присутствии большинства местных жителей (в т.ч. баргутского происхождения). Почитание культового места, начиная с буддийского молебна (ном унших) и заканчивая “пиром” (обоо найр), по сути, представляет собой ежегодный сельский праздник. Ритуальная пища – это молочные продукты, водка, сладости; в обряде используются травы для благовоний (аарца, хужэ). Духам-божествам местности преподносится особый продукт – бараний крестец (уусын мяха). Отметим, что именно бараний крестец является главным обрядовым блюдом во всех локальных культовых местах баргутов, в то время как в обрядовой культуре бурят в качестве ритуальной пищи используются бараньи грудинка, лопатки и ребра (как альтернатива – те же части говяжьей туши, что и бараньей) (Гомбоев 2006: 186), а бараний крестец подается на свадьбах и для угощения уважаемых гостей-женщин. По сообщению информантов, на культовом месте Хонгор уул обычно к главному ритуальному блюду (крестец) от каждой семьи или каждого взрослого человека добавляется и другая обрядовая пища: молоко, водка и продуктовый набор (даллага).
51 Следует особо отметить, что у бурят при почитании культового места используются две формы поклонения: хараар – поклонение с участием шамана или кузнеца, а также сагаагаар – с участием буддийского священнослужителя; в Баргузинской долине это относится к таким бурятским священным объектам, как “Бархан-гора” (Бархан-уула), “Лесная зона” (Хадаагшаан), “Бык-камень” (Буха-шулуун) и др. При этом шаманы и буддийские ламы обряды проводят отдельно друг от друга. В тех же случаях, когда местные жители проводят ритуал поклонения в узком семейном кругу, без участия священнослужителей, они сначала выполняют необходимые действия в соответствии с шаманскими традициями, а затем с буддийскими7.
7. Приведем подробный перечень составляющих обрядовой пищи баргузинских бурят: мясо, причем используется либо только баранина (хоньни мяхан) – вареная баранина (болаан мяхан), баранья лопатка (дала) или бараньи ребра (хабууhан), либо только говядина (ухэр мяхан); молоко (сагаан эдеэнэй дээжэ); хлеб (хилээмэ); чай (сай); конфеты и печенье; водка (архиин дээжэ). Кроме того, в ритуалах жертвоприношения используются деньги (зэд мунгэн) и ленточки (сэмэлгэ).
52 Что касается поклонения священной горе Цагаан Чулуутай в Восточной Монголии, ритуал проводится в основном с участием буддийского священнослужителя, и хотя в обрядовой практике баргутов Монголии есть и шаманский обряд, однако, по словам жителей сомона Гурбан Загал, проводится он редко.
53 В ходе нашей поездки было много разных встреч, отступая от основной линии повествования, упомянем здесь лишь об одной из них, которая показалась нам интересной. В Гурбан Загале мы познакомились с Санжи – баргутом из рода галзут (50 лет, водитель). Он, к нашему удивлению, не смог объяснить ни свое родовое происхождение, ни тягу к металлу и кузнечному делу представителей его рода. После того как мы вкратце рассказали ему о бурятских кузнецах из рода галзут, о проведении обрядов почитания предков кузнецов, о культе огня, Санжи, воодушевленный полученной информацией, пообещал разузнать об этом у своих родственников (ПМА 2019а).
54 “Вечное процветание” (Дэлгэр мунхэ обоо) – еще одно культовое место баргутов (Рис. 4), но в отличие от первых двух объектов Гурбан Загала информации о нем крайне мало. “Вечное процветание” находится в открытой степи в 40 км от сомона. В поклонении этому культовому месту участвуют и жители соседних поселений и животноводческих хозяйств. Обряды здесь проводятся раз в год в конце июня – начале июля (зургаан сарын хуушаар – долоон сарын эхиндэ).
55

Рис. 4. Культовое место Дэлгэр Мунхэ обоо, 2019 г. (фото автора)
56 По сообщениям Дамдинжавын Батмунхэ (67 лет, барга) и Чултын Жамсаран (66 лет, төв халх), кроме трех указанных выше существуют и другие сакральные объекты, которые считаются священными на более обширных территориях. К ним относится культовое место “Обладающее правом наделения богатства” (Баян Эрхэтын/Эрхитийн обоо)8 (БАМРС 2002: 433) – общеаймачный объект поклонения духам-хозяевам местности, ритуал здесь проводится в присутствии руководства района. По словам местных жителей, по окончании молебна начинается летний культурно-спортивный праздник (обоо найр).
8. Слово эрхтэй в монг. яз. означает “обладающий правом”. Название “Баян Эрхэтын обоо” можно перевести как “культовое место, обладающее особым правом наделения богатства”. Есть и второе значение: у монголов существует родовое подразделение эрхит халх, поэтому “Баян Эрхэтын обоо” можно перевести как “культовое место богатых эрхитов”.
57 Согласно сообщениям информантов, основным сакральным центром баргутов Восточной Монголии считается священная гора Богдо (Богдо-уула). Она находится в северо-восточной части Китая на территории компактного проживания новых баргутов (шэнэ барга баруун хошуун) на южной стороне оз. Далайнор (монг. Хулун; кит. Хулунчи). Представители всех баргутских этнических образований Восточной Монголии и АРВМ КНР признают культовое место Богдо-уула сакральным центром, что коррелирует с материалами о миграции части баргутского населения из Китая в Восточную Монголию (Балдан 2016: 36). Баргуты Восточной Монголии периодически совершают паломнические туры примерно на 200 км вглубь территории КНР, сохраняя тем самым традиционную религиозную практику поклонения священной горе Богдо-уула.
58 * * *
59 Таким образом, в ходе исследования были описаны культовые места баргутов Восточной Монголии Цагаан Чулуутай, Хонгор уул, Дэлгэр мунхэ обоо и Баян Эрхэтын обоо, находящиеся на территории сомона Гурбан Загал Дорнодского аймака. Все они относятся к разряду территориальных сакральных объектов и почитаются всеми жителями сомона, в т.ч. и представителями баргутской этнической группы. Тем не менее нам удалось выявить особенности локальной обрядовой традиции баргутов Восточной Монголии, в частности, в использовании ритуальных блюд во время почитания культовых мест “Белый камень” (Цагаан Чулуутай обоо) и “Вечное процветание” (Дэлгэр мунхэ обоо).
60 Время поклонения священным объектам “Белый камень” (Цагаан Чулуутай обоо) и “Гора Хонгор” (Хонгор уул) – дважды в год, весной и осенью – связано с локальными перекочевками людей с зимника на летник и с летника на зимник. “Вечное процветание” (Дэлгэр мунхэ обоо), в отличие от первых двух культовых мест, посещается только раз в год. Поклонение Баян Эрхэтын обоо приурочивается к ежегодному летнему религиозному и культурно-спортивному празднику (обоо найр) для жителей всех близлежащих сельских поселений.
61 Как уже говорилось, о существовании обрядовой практики старых баргутов Китая, в которой упоминаются духи-хозяева Баргузинской долины и о-ва Ольхон (территория современной Бурятии), писал в своем исследовании Б.Р. Зориктуев. Сегодня, судя по нашим полевым данным, потомки баргутов Хулунбуирского аймака Китая – жители сомона Гурбан Загал в Восточной Монголии, хотя и слышали об этих сакральных объектах, но не обращаются к ним в своей обрядовой практике. Предварительное знакомство с традиционными религиозными представлениями баргутов Восточной Монголии еще раз показывает, что их этническая история и культовая обрядность в целом коррелирует с религиозно-обрядовой системой бурят в контексте единой монгольской традиционной культуры.
62 На основании проведенных исследований мы можем составить предварительную карту локальных территорий с сакральными центрами, почитаемыми конкретными баргутскими этническими образованиями:
63 1. Сакральные объекты на оз. Ольхон в акватории оз. Байкал (Иркутская обл.), в Баргузинской долине возле горы Бархан (Бурятия) – особо почитаются отдельными группами старых баргутов Китая.
64 2. Сакральный объект для жертвоприношения духам “Дарующий благоденствие” (Төв Өлзийт обоо), находящийся в Хулунбуирском аймаке АРВМ КНР – особо почитается старыми баргутами, проживающими в Китае.
65 3. Сакральное место для жертвоприношений духу-хозяину священной горы Богдо-уула в северо-восточной части Китая, расположенное на южном берегу оз. Далайнор, – особо почитается старыми и новыми баргутами Китая, а также баргутами Восточной Монголии.
66 Поясняя приведенное выше распределение, отметим, что исследованные нами культовые места сомона Гурбан Загал – это локальные объекты с сакральным центром Богдо-уула (Китай). А сакральный центр Төв Өлзийт обоо, соответственно, функционирует в прямой взаимосвязи с основными культовыми местами на исторической родине старых баргутов (Баргуджин-Токум) – горой Бархан-уула и оз. Ольхон.
67 Пересечения обрядово-ритуальных систем бурят и баргутов дополняют этноязыковые, этногенетические, антропологические сходства этих народов. На данный момент обрядовая практика в баргутских культовых местах имеет формат буддийского поклонения, тем не менее сохраняются и шаманские ритуалы, что наглядно показал нам приезд в Баргузинскую долину баргутских шаманов в 2015 г. Данная тема нуждается в дальнейших исследованиях и дополнительном сборе материалов.

References

1. Abaeva, L.L. 1992. Kul’t gor i buddizm v Buriatii (evoliutsiia verovanii i kul’tov selenginskikh buriat) [The Mountains Cult and Buddhism in Buryatia: The Evolution of Convictions and Cults of the Selenga Buryats]. Moscow: Nauka.

2. Adiaa, B.B. 2015. Mongol garvaltny ug iazguuryn oillogo [Explanations of the Descent of Mongolian People. P. 5]. Ulaanbaatar: Arvin sudar.

3. Badamkhatan, S., and G. Tserenkhand, eds. 2012. Mongol Ulsyn ugsaatny zui (mongol, tureg, khamnigan ovogt ugsaatny zui) (XIX–XX zuuny zaag ue). T. III [Ethnography of Mongolian Peoples (Mongolian, Turkic, Evenkian Ethnos: The 19–20th Centuries). Vol. III]. Ulaanbaatar: Monsudar, 2012.

4. Baiardalai. 2009. Khuuchin bargachuudyn bөөgiin shashin shүtleg. Khөlөnbuiryn barga [Shaman Beliefs of Old Barguts: Barguts of the Hulunbuirsky Region]. Khulunbuir: Өvөr Mongolyn soelyn khevleliin khoroo.

5. Baldan, B. 2016. Istoricheskii obzor proiskhozhdeniia bargutov [Historical Survey of the Origin of the Barguts]. In Barguty: istoriia i sovremennost’ [Barguts: History and Modernity], edited by B.V. Bazarov, 31–39. Irkutsk: Ottisk.

6. Bazarov, B.V., ed. 2016. Barguty: istoriia i sovremennost’ [Barguts: History and Modernity]. Irkutsk: Ottisk.

7. Dalai, Ch. 1959. Mongolyn bөөgiin mөrgөliin tovch tuukh. T. I (5) [Brief History of Mongolian Shamanism. Vol. I (5)]. Ulaanbaatar: Shinzhlekh Ukhaan; Deed Bolovsrolyn Khureelengiin Erdem Shingelgeenii khevleliin gazar.

8. Dugarov, D.S. 1991. Istoricheskie korni belogo shamanstva (na materiale obriadovogo fol’klora buriat) [Historical Roots of White Shamanism (On the Material of Rite Folklore Buryats)]. Moscow: Nauka.

9. Galdanova, G.R., N.L. Zhukovskaia, and G.N. Ochirova. 1987. Kul’t Daian Derkhe v Mongolii i Buriatii [Cult Dayan Derhe in Mongolia and Buryatia]. In Traditsionnye verovaniia i byt narodov Sibiri. XIX – nachalo XX v. [Traditional Beliefs and Life of the Peoples of Siberia: 19th – Early 20th Century], edited by I.N. Gemuev and A.M. Sagalaev, 52–64. Novosibirsk: Nauka.

10. Ganbold, M. 2001. Altain uriankhain ulamzhlalt shүtleg [Traditional Beliefs of Altai Uryanhaians]. Ulaanbaatar: Soembo Printing.

11. Gomboev, B.Ts. 2006. Kul’tovye mesta Barguzinskoi doliny [Kult Places of Barguzinsky Valley]. Ulan-Ude: Izdatel’sko-poligraficheskii kompleks FGOU VPO VSGAKI.

12. Konovalov, P.B. 2016. Bargudzhin-Tokum i etnicheskaia genealogiia buriat [Bargujin-Tokum and Ethnic Genealogy Buryats]. In Barguty: istoriia i sovremennost’ [Barguts: History and Modernity]. Irkutsk: Ottisk.

13. Miagmarsambuu, T.G. 2018. Bargyn tuukh, ugsaatny zui. Т. II [History and Ethnography of Barguts. Vol. 2]. Ulaanbaatar: Soembo Printing.

14. Miiagasheva, S.B. 2016. Obriad pochitaniia oboo u starykh bargutov kak faktor etnicheskoi identifikatsii [The Rite of Honoring Oboo at Old Barguts as a Factor of Ethnic Identification]. Izvestiia Irkutskogo gosudarstvennogo universiteta 15: 35–47. http://izvestiageoarh.isu.ru/ru/article/file?id=25

15. Mikhailov, T.M. 1980. Iz istorii buriatskogo shamanizma (s drevneishikh vremen po XVIII v.) [From the History of Buryat Shamanism (From Ancient Times to the 18th Century)]. Novosibirsk: Nauka.

16. Nanzatov, B.Z. 2016. K voprosu o rannei etnicheskoi istorii bargu-buriatskoi obshchnosti [To the Question of the Early Ethnic History of the Bargu-Burat Community]. Oriental Studies 1: 99–106. https://doi.org/10.22162/2075-7794-2016-23-1-99-106

17. Navaan, D. 1980. Ertnii mongolyn tuukhiin dursgalnuud [Historical Notes on Ancient Mongols]. Ulaanbaatar: BNMAU-un Soölyn yaamna hevlel.

18. Nimaev, D.D. 1993. O srednevekovykh khori i bargutakh [On Medieval Hori’s and Barguts]. In Etnicheskaia istoriia narodov Yuzhnoi Sibiri i Tsentral’noi Azii [Ethnic History of the Peoples of South Siberia and Central Asia], edited by B.R. Zoriktuev, 144–166. Novosibirsk: Nauka.

19. Nimaev, D.D. 2000. Buriaty: etnogenez i etnicheskaia istoriia [Buryats: Ethnogenesis and Ethnic History]. Ulan-Ude: Izdatel’sko-poligraficheskii kompleks VSGAKI.

20. Өlzii, Kh.Zh. 1999. Barga Mongolyn tүүkh. Ugsaatny zuin sudalgaand zoriulav [History of Bargut of Mongolia: It is Devoted to Ethnographic Researches]. Ulaanbaatar: Sodpress.

21. Sodnomtseren, Kh. 2016. Barga mongolchuud [Barga Mongoly]. In Barguty: istoriia i sovremennost’ [Barguts: History and Modernity], edited by B.V. Bazarov, 15–25. Irkutsk: Ottisk.

22. Sukhbaatar, G. 1971. Sian’bi naryn ugsaa garal, soel, azh akhui, niigmiin baiguulal (nen ertenees m.e. IV zuun) [Xianbi: Ethnic Origin, Culture and Life, Social Structure (From Ancient Times to the 4th Century]. Ulaanbaatar: Shinzhlekh Ukhaany Akademiin Khevlel.

23. Tserenkhand, G. 2012. Barga. Ugsaa – tuukhiin toim [(Barguts: General Overview of History and Ethnography]. In Mongol Ulsyn ugsaatny zui (Mongol, tureg, khamnigan ovogt ugsaatny zui)(XIX–XX zuuny zaag ue). III bot’ [Ethnography of Mongolian Peoples (Mongolian, Turkic, Evenkian Ethnos. The 19th–20th Centuries. P. III], edited by S. Badamkhatan and G. Tserenkhand, 101–153. Ulaanbaatar: Monsudar.

24. Tserensodnom, D. 1997. Mongolyn burkhany shashny uran zokhiol (Terguun devter) [Mongolian Buddhism: Writings and Texts. Bk. 1]. Ulaanbaatar: Моngolyn Shinzhlekh ukhaany akademiin hevlel.

25. Tuvshinniam, G. 1985. Bargachuudyn tүүkhen irelt [History of Origin of Bargut]. Khailaar: Өvөr Mongolyn soelyn khevleliin khoroo.

26. Tuvshinniam, G. 2008. Istoriia proiskhozhdeniia bargutov [History of Barguts Origin]. Ulan-Ude: Izdatel’stvo BNTs SO RAN.

27. Zhukovskaia, N.L. 2002. Kochevniki Mongolii. Kul’tura. Traditsii. Simvolika [Nomads of Mongolia: Culture, Traditions, Symbolics]. Moscow: Vostochnaia literatura.

28. Zoriktuev, B.R. 2011. Aktual’nye problemy etnicheskoi istorii mongolov i buriat [Topical Problems of Ethnic History of Mongols and Buryats]. Moscow: Vostochnaia literatura.

29. Zoriktuev, B.R. 2013. Zagadki istorii starykh bargutov Kitaia [Mysteries of the History Old Barguts of China]. Novye issledovaniia Tuvy 3: 95–111. https://www.tuva.asia/journal/issue_19/6482-zoriktuev.html

Comments

No posts found

Write a review
Translate